Петровская эпоха полна удивительных и исключительных персонажей, начиная с лучшего царского друга и сподвижника Меншикова. Вот и Михаил Косой - один из таких, не самых известных, но весьма занятных персонажей, умудрившийся на пару лет даже дорваться до поста обер-фискала империи, хотя начинал свой жизненный путь с простого каменщика.
И ведь начинал не с самого удачного карьерного момента. В 20 лет каменщик Михаил Косой попал в бунтовщики, так как он и его приятели
«ходили бунтом к дьякам и подьячим на дворы и брали денги».
А все почему? Потому что в том же году стрельцы во время Хованщины решили, что им все можно и заставили московских каменщиков воздвигнуть на Красной площади каменный столп во славу стрельцов, Правда, стрелецкая слава быстро закончилась, столп тоже, а каменщикам не заплатили. Вот они свои деньги и требовали. Дотребовались до поездки в Сибирь.
Впрочем, через пять лет Михаил Косой опять всплыл в Москве, где он устраивал тайники в домах знатных людей - у купцов, дьяков и бояр, Видимо, параллельно заводил полезные знакомства, которые «выстрелили» через много лет.
В 1711 году, когда Михаилу Андреевичу стукнуло 49 лет, что для того времени было достаточно пожилым возрастом, он отправился в Петербург на строительство. Но не каменщиком, а целовальником, заведовавшим закупкой и приемом стройматериалов. Уже это было очень даже неплохое место - на подрядах и приемке стройматериалов можно было хорошо порезвиться. Но через пару лет Косой вообще оказался в службе фискалов. Видимо нашлись знакомые люди, обладавшие достаточной властью и связями, чтобы посоветовать нужного человека на нужное место.
В фискальной службе Косому вскоре стали поручать довольно важные и крупные дела вроде проверки Московской Большой таможни. Он занимался и государственными делами, и параллельно копал компромат на сослуживцев по просьбам своих патронов и из собственных карьерных планов, а еще находил время общаться с еретиками из кружка Тверитинова.
Не суть важно, в чем идеи Тверитинова были похожи на протестантство, а не на православие. Главное, что закончилось все это тем, что всем, кто беседовал вольные беседы с Дмитрием Тверитиновым в итоге провозгласили публичную анафему, одного, самого упертого, сожгли, остальных разослали по разным местам «под присмотр архиереев», а Михаил Косой умудрился, как выяснилось позднее, через много лет, и не покаяться, и на фискальной службе остаться. Его вся эта разборка с еретиками вообще не затронула, хотя он назывался чуть ли не в числе первых. Видимо, на тот момент был очень даже нужный человек.
Несмотря на то, что карьеры благодетелей Косого - Долгоруковых в 1718-1719 годах закатились, он сам не просто уцелел в своем фискальном ведомстве, хоть и посидел недолго в колодках, но и в итоге, в июне 1724 года оказался на посту обер-фискала. На тот момент это был второй по важности пост в фискальной службе. Выше только - генерал-фискал да государь-император.
И тут Михаил Андреевич, что называется, дорвался. Сложно сказать, сколько и как он воровал ранее и насколько проявлял свою ретивость с теми, кто попал под его следствие. Но став в 62 года обер-фискалом, он развернулся от души. Вплоть до того, что завел домашнюю тюрьму, в которую сажал московских купцов, чтобы выбить из них признания в преступлениях. Более того, еще и изобрел железные ошейники собственной конструкции - со «спицами и на концах кольца гремячие», чтобы арестованные спать не могли.
На посту обер-фискала ретивый фискал продержался с 4 июня 1724 года по 22 февраля 1725 года. В феврале Косого арестовали, отправили в Петербург, а потом после долгого следствия и суда, в 1727 году отправили в ссылку в Тобольск и конфисковали имущество.
B Тобольске его ждал еще один «неожиданный» сюрприз. Косой обратился к митрополиту Антонию с просьбой о благословении. А митрополиту только что пришла из Москвы книга Стефана Яворского «Камень веры», и там, прямо в предисловии, рассказывалось про еретический кружок Тверитинова и участие в этом кружке Косого.
Митрополит вздумал поинтересоваться в Синоде, а покаялся ли его подопечный в свое время, когда разгромили еретический кружок и снята ли с него анафема?! И, конечно, оказалось, что ссыльный не каялся и анафему с него никто не снимал. Недосуг было - то сам судил и врагов искал, а потом сам во враги попал и под судом оказался.
Самое интересное, что будучи ссыльным Косой каяться отказался. Причем сделал это «при собрании многонародном духовных и светских персон». Разозленный митрополит арестовал непокорного старика и отписал в Петербург, что хочет сослать его ещё дальше, прямо туда, куда Макар телят не гонял - в Обдорск. В результате Сенат через некоторое время прислал в Тобольск приказ посадить бывшего обер-фискала на хлеб и воду, а уже после заключения и покаяния отправить в Обдорск, на север, к Студеному морю. Впрочем, к тому моменту Михаилу Косому было уже около 70 лет и тягот сидения на хлебе и воде он не выдержал.
Вот такая судьба одного из петровских сподвижников, с радикальными поворотами и переворотами сложной судьбы.
Свежие комментарии